"Вчерашнее присвоение генерал-полковничьего звания Кадырову уже расценили как его безусловную поддержку Путиным и главное — невысказанное одобрение «наезда» группы Кадырова-Пригожина на генералов-военных. Своего рода плевок в военных, которые проваливают гениальные замыслы величайшего полководца.
Не разбираюсь в физиологических выделениях Нашего всего, но думаю, что здесь банальная попытка создать (а точнее, раздуть) конфликт между двумя группировками, чтобы перенести центр тяжести и ответственности с себя на других. Что, кстати, не отнять у Путина — это его мастерское умение увиливать от любой ответственности. Трусость ли это или как-то по другому называется, но принцип, когда победу (или то, что ею кажется) он присваивает себе, а вот явный провал перекладывает на других — тут он работает довольно успешно. Чего не сказать обо всём остальном. Единственный сбой — пенсионная реформа. Уж почему Путину пришлось лично выступать и, значит, принимать на себя всю ненависть, сказать сложно. Наверное, дураков не нашлось или они сумели увильнуть от сомнительной чести.
Теперь впереди маячит совершенно неиллюзорное поражение в военной авантюре. С одной стороны чисто политически Путин прикрылся: и известное заседание Совбеза, где он выдавил с каждого мычание одобрения ввода войск, и сбор по тревоге депутатов, которые воплями одобрения освятили решение о присоединении (а заодно и митинг, где представители народа тоже размазали по народу ответственность за это решение).
Но вот со стороны исполнительской есть проблемы. Армии у Путина нет. Есть феодальная сборная: тут и государственная армия, тут и незаконные вооруженные формирования частных лиц и простых граждан, здесь и военная жандармерия Росгвардии, и собранные региональные роты. Ну, и личные армии феодалов. И всё это пребывает в крайне смутной системе взаимоотношений, подчиненности и управления. Фактически единоначалие в такой сборной — это фикция, так как начальствующим над этими формированиями (а если нет выстроенной госиерархии, то всё это очень быстро превращается именно в них) — в общем, вместо приказа здесь работают договоренности между руководством этим странных группировок. Раз так — то каждый руководитель начинает вести свою собственную войну, причем так, как он ее понимает. Управлять этим бедламом прямым образом невозможно, но можно создать внутри него жесткий конфликт, попытавшись занять место арбитра, к которому конфликтующие стороны бегают жаловаться друг на друга, а он принимает то одну, то другую сторону, не давая усилиться ни одной из группировок.
Понятно, что в такой системе управления гигантский административный ресурс тратится не на полезную работу, а на эту внутреннюю возню. Энтропийность (а энтропия, напомню — это энергия, которая не может быть превращена никоим образом в полезную работу) такой системы управления запредельная. Отсюда и низкая эффективность любой деятельности. Отсюда и хроническая неспособность к управлению любыми проектами — они тонут в энтропийном болоте.
Но если цель — не результат, а процесс, то такой вид управления предоставляет все возможности для бесконечного воспроизводства именно процесса, имитации деятельности.
Поэтому достижений у путинского режима — ровно ноль, и удивляться тут нечего.
Возвращаясь к истории с награждением. Думаю, здесь как раз попытка столкнуть в ожесточенной драке две группировки для их взаимного ослабления, причем нужно держать руку на пульсе и не дать одной из них получить явное преимущество. Тем самым базилевс, с одной стороны, ослабляет угрозу для себя лично, с другой — продолжает оставаться нужным, как элемент удержания баланса. Любая мысль — а давайте его уберем — в такой ситуации для знати будет выглядеть слишком рискованной: а кто будет разруливать наши конфликты?"
(Эль Мюрид)
